Название: Sleep, sugar
Автор:  Св. Иоанн Уотсон
Направленность: слэш
Фандом: Sherlock BBC
Жанр: angst, deathfic (!)
Рейтинг: G
Размер: 645 слов
Персонажи: Джим Мориарти, Себастьян Моран.
Предупреждения: OOC (!), AU, одно неприличное слово.
От автора: основано на этом. Название - результат воздействия песни Poets of the Fall - Sleep, на повторе пятый день стоит.

РискнутьДжим входит в квартиру Себастьяна, бледный, решительный.
У Джима давно есть ключ от его квартиры.
У Джима в руке пистолет.
Себастьян думает, что это очередная игра.
Зря.

Они сидят на кухне: Джим на стуле, Себастьян - на полу.
Себастьян зажимает дыру в животе (кровь, предательница, всё равно сочится меж пальцев, пропитывает рубашку, заставляя её неприятно липнуть к коже), Джим неловко крутит в руках пистолет и смотрит на него с таким нелепым выражением лица, словно в первый раз видит. Словно не понимает, что только что сделал.
- Д-Джим, что ты сделал?
Вопрос, конечно, ужасно глупый. Глупее только спрашивать, где Макдональдс, когда ты упираешься глазами в большую букву “M” окружностями. Но ему интересно, понимает ли Джим, что сотворил.
- Убил тебя, очевидно.
Голос его какой-то отстранённый, словно он не в этом мире находится. Или словно Себастьяну отказывают уши. Учитывая, что у него дыра в животе, и подняться не то что нельзя, просто тяжело и очень больно, этот вариант исключать нельзя. Даже наоборот, следует принять как наиболее вероятный.
- Господи. Может, хоть посвятишь меня в тайну за семью замками, почему?
Может, из-за того проваленного дела с МакФарлейном? Да ладно, не так уж он и облажался. Больше сам пострадал, но тех людей, которые могли всё разболтать, застрелил. Всех и каждого. По несколько раз. Мочи наверняка, как говорится.
Вроде никаких обидных замечаний в адрес Джима он себе не позволял, не заводил никого на стороне (на всякий случай; Джим ведь, мать его, такой собственник по всем фронтам, что страшно даже проверять границы дозволенного), все цели снимал аккуратно, чётко, вовремя. За что ему такая награда?
Джим поднимает на него взгляд, и Себастьян, сквозь мутную пелену в глазах, наконец замечает, что тот выглядит так, будто находится на грани срыва. Будто в любую минуту рванёт. Щёлкнут стрелки, рельсы передвинутся, болты, дребезжа, выпадут, и поезд сойдёт с пути.
- Я… Я почувствовал, что привязываюсь к тебе. С каждым днём всё сильнее, понимаешь?
Себастьян не видит в этом большой беды, но предусмотрительно молчит. Бережёт воздух. Бережёт кровь, которая выталкивается с каждым неосторожным движением. С любым движением.
- И меня чуть не стошнило, когда я понял, каким чертовски обычным я стану из-за этого.
Себастьян, наверное, должен разозлиться. Но у него нет сил. К тому же…
- Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Он смеётся. Плевать на кровь. Плевать на воздух. Ему нервно и хорошо одновременно.
- Это самый, блядь, оригинальный способ признаться в чувствах, о котором я только слышал. Ты потрясающий, Джим. Уникальный. Ты всегда таким был.
Джим внезапно как-то жалко всхлипывает и роняет пистолет.
- Себастьян, - зовёт он слабо и испуганно.
- Да? – тот отмечает, что у Джима слезятся глаза, прежде чем закрыть свои собственные.
- Ты не злишься? – уже совсем шёпотом, голос треснувший, словно Джим простудился.
Себастьян снова смеётся, кашляет, поперхнувшись собственным хриплым смехом, мотает головой и всё равно вербализует:
- Нет. Нет, Джим, я не злюсь.
- Хорошо.
Что это? Какой-то последний, предсмертный тест? Отпущение собственных грехов? Мол, если он не злится, то ничего, значит, я всё правильно сделал?
- Знаешь, я не уверен, люблю ли я тебя… - дышать всё тяжелее, сердце бьётся всё медленнее, - …но, наверное, я мог бы попытаться. Если бы ты мне позволил.
- Замолчи. Просто заткнись, - выдавливает Джим, пряча лицо в ладонях, резко проводя ими и встряхивая, словно сбрасывая с кончиков пальцев липкую панику. Вину?
Веки слабо трепещут, хочется открыть глаза, но не получается.
- Засыпай, сладкий. Не мучайся, - Джим внезапно оказывается рядом, оглаживает руками лицо, шепчет лихорадочно: - Ты такой красивый в этой бледности, Себ, такой красивый, я бы тебя даже сфотографировал…
Уголки губ чуть подрагивают, но улыбнуться не получается. Так тяжело управлять своим телом. Своим будто налившимся свинцом телом. Даже руку не поднять, чтобы погладить по щеке, прикоснуться в последний раз.
- Засыпай, сладкий, - голос Джима дрожит, словно непрочно установленное стекло в дрянной однокомнатной квартире у вокзала, где они как-то скрывались вдвоём от преследования. – Засыпай…
И Себастьян забывает вдохнуть, откидывая голову назад.